Творчество кубанских авторов:
Творчество кубанских авторов
А.В. Цыбуленко-Жаба (Рассказ)
Воскресенье тянулось нудно, тягуче, как стекающая с переставших крутиться колес липкая грязь. Впрочем, также тянулись другие дни, недели, месяцы и последние годы.
Дарья Николаевна Кобелева сидела в мягком кожаном кресле и листала от скуки журнал мод. На богато иллюстрированных страницах журнала в импозантных позах стояли красивые, броские, стройные девушки.
Повернувшись к зеркалу, Дарья Николаевна увидела лицо стареющей женщины с обвисшим подбородком, поджатыми губами, властным ртом, жесткие, равнодушные, со змеиной холодностью глаза, налитое излишками жира тело, морщины и дряхлую кожу на груди, в том месте, где идет ложбинка и куда мужчины инстинктивно косят глаза. Под теплым халатом, вровень с обвисшими грудями, колыхался живот.
В выходной день Дарья Николаевна отдыхала от цифр, подсчетов, договоров, от необходимости принимать самые разные решения – финансовые, хозяйственные, кадровые, политические.
Кобелева добилась в жизни многого. Она возглавляла в краевом центре филиал крупного успешного банка страны, была известной и влиятельной личностью, материально обеспеченной, её доход в банке намного превышал доходы средних граждан. Приобретённая в собственность трехкомнатная квартира в доме новой застройки, недалеко от центра города, обставленная дорогой мебелью, тихая и трудолюбивая домработница, наводившая чистоту и порядок, и к тому же хорошая кухарка – всё это создавало комфортное существование, сытую жизнь.
xxx
Дарья Николаевна с простой семьи, отец и мать колхозники. Отец, Николай Иванович, почти всё время работал шофером и возил председателя колхоза, мать работала в этом же хозяйстве кладовщиком.
Достаток в доме был, была и своя психология, свое семейное видение жизни.
Отец, находясь рядом с начальством, «переопылялся», приобрел вальяжный вид и барские замашки, на коллег с гаража смотрел свысока. Приходилось ему выполнять не только шоферские обязанности, но и другие – ездить в магазин по поручению «барина» за продуктами, иногда и дома у председателя поработать – вскопать клумбы, покрасить дверь, или починить бытовой прибор. Николай Иванович был мастер на все руки и эти знания часто ему мешали, их использовал его босс.
Мать Дарьи также была на особом положении. В кладовой колхоза всегда должны были быть излишки, которые предназначались для нужных для колхоза, председателя и главных специалистов людей. Начальство всех уровней, проверяющие, правоохранители и те, которые распоряжались фондами, материальными ценностями нужными для колхоза, привыкли пользоваться колхозными кладовыми, где можно было взять продукты подешевле, покачественней, чем в магазине, а иногда и бесплатно.
Кладовщик являлся доверенным лицом председателя колхоза, и на нем лежала ответственность за такие манипуляции, так почему же она не могла и для себя, что-то выгадать.
Почитание начальства, умение льстить и выполнять его указания, и в тоже время не забывать свой интерес, инстинктивное отторжение от простого люда присутствовало в их доме, выражалось в разговорах, в наставлениях дочери.
Единственная дочь Даша в доме была любимицей. Чистый, ухоженный, всегда хорошо одетый ребёнок постепенно превращался в стройную, не красавицу, но милую, симпатичную, живую и общительную девушку, со смеющимися, весёлыми глазами.
В школе Даша не отличалась особыми талантами и не была отличницей, но была твердой хорошисткой, усердно и прилежно училась.
xxx
C восьмого класса, когда начинают давать знать о себе гормоны, Даше стал нравится мальчик с параллельного класса Сёма, который был выше всех в классе, лидер и забияка.
Даша часто мечтала, как они будут сидеть с Сёмой в уединении, на лавочке, скрытой кустами цветущей сирени, вдыхать пьянящий запах мая и он будет говорить ей – Дашенька, я люблю тебя. Нет тебя лучше, ты самая красивая, самая умная.
Разных вариантов встреч с Сёмой Даша придумывала в мечтах много. Во сне или полусне, когда созревающее тело наполнялось другими чувствами, приходили и другие сцены встреч. Она как будто наяву ощущала горячее тело Сёмы и сладость пола разливалась внизу живота, отдавалась учащенным
пульсом в голове.
Дома часто говорили о делах станичных, в том числе обсуждали и живущих в станице. О семье Сёмы – Грачёвых, говорили плохо. Мать Сёмы работала санитаркой в больнице и получала копейки, отец работал в строительной бригаде плотником и получку зачастую, если её вовремя не отбирала жена, пропивал. Да и самого Сёму родители Даши считали отпетым хулиганом, с которого толку не будет.
Семья Грачёвых жила бедно, в старом турлучном доме на окраине станицы. Покупать Сёме в модные «шмотки» Грачёвы не могли, а тем более давать деньги на карманные расходы.
Даша мечтала о Сёме, но где –то в уголках сознания откладывались разговоры о семье Грачёвых, о том что выходить замуж нужно за парня из состоятельной семьи, который выучится и будет обеспечивать семью, а не такого оторвилу и голыдьбу как Сёма.
Однажды, когда они учились уже в десятом классе, Дашу после уроков догнал на засыпанной мягкими, разукрашенными небольшим морозом поздней осени листьями улице, Сёма Грачёв. Чуть запыхавшись и волнуясь с ходу предложил - Дашенька в кинотеатре отличный фильм. Давай отвлечемся от занятий, учеба не пострадает, билеты я уже взял.
Почему она и сама не знала – может быть под влиянием разговоров родителей или потому, что Сёма много внимания сегодня уделял однокласснице Наташе Войтиковой или просто из-за плохого настроения от полученной тройки по литературе, Даша вдруг брякнула. - Куртку купи сначала новую, а потом приглашай девушек в кино.
О сказанных словах Даша потом горько сожалела и закрывшись в своей комнате тихо плакала.
Куртка у Сёмы действительно была очень старая, с вытертым воротником и локтями, но сидела на его спортивной фигуре красиво и модно.
Ни Сёма, ни Даша с той поры шагов к примирению не делали, при встречах слегка кивали друг другу, что означало, здравствуйте и до свиданья.
xxx
Сёма после окончания школы поступил в военное училище. После окончания училища женился на Наташе Войтиковой. Сейчас он подполковник. Его жена окончила институт и получив диплом экономиста мотается по стране вместе с Сёмой, куда требует того служба. У них уже есть внучка, которую они безумно любят, но видят не так часто.
Кобелева видела их несколько раз вместе. Сёма и Наташа как будто не изменились, такие же молодые, стройные, с живыми, блестящими, счастливыми глазами. Невзгоды военной службы, постоянные переезды из одного конца страны в другой, бытовые неурядицы не отразились на их взаимоотношениях, уважении и любви друг другу. Только серебряные виски Сёмы и мелкие морщинки у глаз Наташи свидетельствовали, что они уже вышли из юного возраста.
Сердце у Дарьи Николаевны от этих воспоминаний тоскливо заныло. – А ведь Сёма мог быть моим. Дура, какая я была дура.
Слезы обиды от утраты чего то самого важного в жизни, более дорого, чем материальное благополучие, власть, выступили из её глаз с набрякшими морщинистыми веками.
Счастья то нет. Ну, зачем мне это всё. – думала Дарья Николаевна, обводя мокрым взглядом дорогую мебель, хрусталь, картины.
xxx
После окончания школы, имея аттестат с пятерками и четверками, Даша решила поступить в юридический институт, но не добрала одного бала, не имея никаких льгот, она не прошла по конкурсу. В то, советское время не было такой массы учебных заведений, а юридических вузов насчитывались единицы. Не было и такого понятия, как учеба на коммерческой основе. Принцип плати деньги и получай диплом, есть ли у тебя знания или нет, не действовал.
Поступление в институт было отложено на год.
Активную девушку знали в райкоме комсомола. Председатель колхоза, водителем у которого был Дашин отец, не возражал и её выбрали, а вернее назначили секретарем комсомольской организации колхоза на платную должность.
Проводя идеи коммунистической партии в своем колхозе, Даша познавала лицемерие, постоянно сталкиваясь с тем, что можно проповедовать одно, а делать другое. Одно дело учить других, быть честными, принципиальными, порядочными, нравственно чистыми, другое дело соблюдать эти принципы самим. А как убеждалась Даша, что те, кто больше всего проповедует и говорит о моральном облике строителя коммунизма, сами об этих принципах забывают. С пылом и красноречиво говорят не воруй, не пьянствуй, не прелюбодействуй, а сами и воруют, и пьянствуют, больше простых
смертных, и имеют любовниц, постоянно стремятся урвать им не принадлежащее. И что самое главное, именно таких, больше всего ценит начальство и двигает по служебной лестнице.
- Оружие пролетариата булыжник, а наше демагогия. Обещать и призывать наша работа. Будет ли у сказки счастливый конец неважно, главное не цель, а движение к ней. – В порыве откровенности, на скрытых от посторонних глаз вечеринках комсомольского актива, говорил первый секретарь райкома комсомола Юрий Титов.
Застолья по любому поводу комсомольцы устраивали часто. При проведении одного из таких «мероприятий» на природе, Даша лишилась девственности. Как это произошло, она в деталях не очень запомнила, выпито было не мало. Было темно, в траве кололись какие то палки, назойливо гудели комары, было душно и неприятно было чувствовать мокрое потное тело мужчины.
Счастливчиком стал инструктор крайкома комсомола, который приехал толи с проверкой, толи с шефской помощью. Больше он с Дашей близких отношений не поддерживал, видимо в других районах комсомолок, которых нужно было учить и наставлять на путь истинный, было много.
Но Даша с тех пор поняла, что её тело это тоже оружие, инструмент для достижения целей. После того выезда на природу, Даша стала инструктором организационного отдела райкома комсомола.
xxx
Вышла замуж Даша, по совету родителей, за сына заведующего колхозным хозяйством (завхоза), Кобелева Виктора. Небольшого роста, надутый и серьезный, Виктор окончил школу тремя годами раньше Даши, работал учетчиком на молочно – товарной ферме и учился заочно в сельскохозяйственном институте на третьем курсе по специальности финансы и учет.
Семья Кобелевых жила зажиточно, заведующий хозяйством получал небольшую зарплату даже по меркам колхоза, но доход, в ведомостях не обозначенный, он получал не малый, так как распоряжался частью колхозной собственности. В его распоряжении были подсобные цеха – по изготовлению колбас, вин, хлеба, а также продовольственная кладовая.
Выходила Даша замуж не по любви, заранее знала, что будет вести тот образ жизни, который ей нравится, к которому уже привыкла. Ну а муж, не какой то там скотник или каменщик. Сегодня учетчик, а кончит институт, получит хорошую должность.
Даша поступила в тот же институт и на тот же факультет, где учился её муж на заочное отделение.
От брака Даши с Виктором родился сын Валерий. Сейчас ему 25 лет, он работает в администрации города. Устроится туда не просто, но её сын, в отличие от отца, спортивный и живой, да и у Дарьи Ивановны много связей.
Валерий не женат, но живет в гражданском или как там ещё называют пробном браке с женщиной в двухкомнатной квартире, приобретённой для него матерью.
Особой теплоты в отношениях сына с матерью нет. Сын жил в атмосфере сосуществования мужа и жены, не только не любящих, но и презирающих и ненавидящих друг друга людей.
Мать обеспечивала сына материально, и он был за это ей благодарен, но жил своею жизнью и секретами с матерью не делился.
Двигаясь по служебной лестнице, Кобелева переехала в краевой центр. Со временем, имея большой доход, возможность получить льготный кредит, приобрела элитную квартиру.
Муж Дарьи Николаевны, Виктор Кобелев, остался просто «Витьком», ничего в жизни не добившимся. Колхоз, в котором он работал, развалился и на его базе создано новое предприятие, с одним хозяином, места там вялому и не активному Вите не нашлось. Кобелев остался жить в станице, зарегистрировался как предприниматель и торговал понемногу хозяйственными товарами.
Как муж и жена Дарья с Виктором не жили давно, поэтому раздельное проживание устраивало обеих.
Мужчины у Дарьи Николаевны были. Знакомства в санаториях, командировках, ресторанах. Но встречи были не долгие, мимолетные, не затрагивающие душевных струн, всё просто, как обед, как выпитый стакан воды, как принятый душ.
Был у неё однажды и любовник, с которым она встречалась довольно продолжительное время, кавказец, моложе её на десять лет, с красивыми черными усиками и злыми, карими глазами.
Джамал дарил иногда любовнице тюльпаны или гвоздики или другие недорогие подарки и говорил ей много красивых слов и очень часто просил занять денег, придумывая причину – то ему не выдали вовремя зарплату (он работал водителем фургона на рынке), то нужно срочно отдать долг или купить вещь, которую он долго искал. Дарья Николаевна знала, что занимал он без возврата, но также понимала, что за молодое тело нужно платить.
Если она не могла удовлетворить постоянно увеличивающиеся денежные запросы любовника, его сексуальная активность резко снижалась, видимо денежные вливания для него были как виагра. С комплиментов Джамал переходил на грубость и оскорбления, говорил, что только он может любить такую растолстевшую и злую женщину.
В конце концов, Дарья Николаевна рассталась с любовником. Слишком унизительно было покупать любовь и выслушивать оскорбления.
xxx
Большое окно роскошно отделанного кабинета руководителя банка, на третьем этаже старинного здания выходило на центральную улицу города. Монотонно и привычно гудел и шуршал шинами поток легковых машин, двигалась по тротуарам разноцветная, разношерстная толпа. Перекрывая коктейль шумов улицы, временами выделялся смех и визг стаек молодежи.
Специальное окно гасило палящие лучи солнца и уличный шум. Обставлен кабинет был дорогой мебелью, но с обычным её расположением. Большой стол с ценных пород дерева руководителя банка и приставленный к нему длинный стол с рядами стульев с высокими спинками по обеим сторонам подчеркивал авторитарность управления. У противоположной стены большой экран телевизора, на столе монитор компьютера. В нишах кабинета сейф, холодильник, бар. Всё обычно, фундаментально.
Нажав кнопку, Кобелева коротко бросила – Наталья! Кофе крепкое. Планёрка на десять, расширенная.
На расширенной планерке должны присутствовать не только заместители и начальники отделов, но и главные и ведущие специалисты.
Кредитный портфель нужно увеличивать, во что бы то не стало и в тоже время обеспечить возврат кредитов. Совместить эти два принципа очень сложно. Желающих взять кредит много, но залоговой базы у них нет, да и авантюристов, всевозможных мошенников полно.
Банкир политик, психолог и ростовщик одновременно. Кто то из больших начальников просит дать кредит кому то, а законных оснований нет. Приходится выкручиваться, а иногда и идти на нарушения. Нужно чувствовать человека, знать его натуру, способен ли он обмануть или отдаст всё, для того чтобы бы погасить долг. Нужно знать людей, быть хорошим экономистом, обладать достаточной коммуникабельностью и жесткостью.
В десять часов специалисты банка заняли в кабинете привычные места, ближе к столу руководителя его заместители, потом начальники отделов и в конце стола все остальные специалисты.
Жестким, холодным, требовательным взглядом окинула Дарья Николаевна подчинённых.
Вера Ивановна, почему нет вашего главного специалиста? – Глаза Кобелевой, с гипнотизирующим льдом, упёрлись в начальника аналитического одела Троянову.
- Таня звонила. Заболела наша девчонка, с утра пошла в поликлинику, наверное, простыла.
- Что за фамильярность? «Таня», «девчонка». Вы начальник отдела или у вас все подруги, что за отношения. Поэтому и бардак в отделе. Бездельничаете, чаи попиваете, а не работаете, не одного нормального анализа, все пустое. Не нравиться работа, пишите заявления. – Взорвалась Дарья Николаевна, налившись краснотой и переходя почти, что на крик.
Она не любила, эту тридцатилетнюю красивую женщину, имевшую красный диплом, знавшую работу. Всё у неё было хорошо – муж, дети и взгляды мужчин. В банк её приняли по просьбе её отца, работавшего начальником финансового управления в городской администрации, но уже полгода как её отца отправили на пенсию, а она всё о себе мнит. Эта фифа раздражала Кобелеву.
Дарья Николаевна замечала лицемерие мужчин, они льстили ей, говорили комплементы, приносили цветы, коробки конфет, но их глаза смотрели на молодых, привлекательных сотрудниц банка. И хотя внимание мужчин было приятно, она понимала, что если начинают рассыпаться в любезностях, значит им что-то надо и следом последует какая то просьба.
- Дарья Николаевна как хорошо Вы выглядите, ну просто восемнадцатилетняя девушка.
И следом, после целого ряда таких же беззастенчивых комплиментов – Дарья Николаевна, ну как решить вопрос с пролонгацией кредита.
Отношения дальше любезностей и комплиментов не шли. Чем выше занимала женщина пост, с каждой ступенькой служебной лестницы всё хуже складывались отношения с мужчинами. Её служебное положение усложняло отношения с мужчинами, ведь большинство из них любят слабый пол, а не церберов в юбке. Есть, конечно, сутенёры типа Джамала, но она потеряла к ним вкус, они стали ей противны.
Подспудная неприязнь к молодым и красивым женщинам таилась в глубинах сознания и проявлялась в вспышках внезапно возникающего гнева.
xxx
Планерка прошла в обычном режиме. Банк, как хорошо отлаженный механизм работал, оформлялись кредитные договора, выдавались и принимались наличные деньги, производились расчетные, учетные и кассовые операции, оформлялись претензии и иски, велись деловые переговоры, наставлялись на путь истинный должники по кредитам. Звенели телефоны, гудели компьютеры, принтеры, ксероксы.
Кобелева обходила кабинеты, что бы снять раздражение, успокоится и одновременно посмотреть, чем заняты сотрудники. Подходя к аналитическому отделу с открытой дверью, услышала голос начальника кредитного отдела Татьяны Петровны Ляховой, подумала – Что ей здесь делать? Пришла посплетничать. – Остановилась, не доходя до кабинета.
- Ну, разошлась сегодня босс, сама как будто не болеет никогда – сочувствовала Татьяна Петровна Вере Ивановне. Что ты переживаешь, плюнь. Не стой ноги встала. Мужика у неё нет, вот и бушует баба, злится. Да и какой мужик на неё клюнет. Да ведь она жаба, точная жаба и вид, и голос.
- Не в бровь, а в глаз, точно жаба, квакает и надувается. Вот молодец, точно определила, теперь так и будем её именовать. – Услышала Дарья Николаевна голос своего шофёра Фёдора, который как замечали, был неравнодушен к Трояновой.
Его слова сопровождались общим одобрительным смехом.
Прерывать обсуждение её персоны Кобелева не стала. О том, что её не любят, она знала, но любви подчинённых не искала. Возвратилась в свой кабинет, засосало в левой стороне груди, кровь толчками пульсировала в висках.
- «Жаба, жаба, квакает, надувается». – Обидные слова жгли.- Ну, вы у меня попляшите. Попробуете найти работу с такой зарплатой. Гнать, гнать всех. А Фёдор, скотина. Вот она благодарность, сколько не делай твари добра, отплатит гадостью.
Дарья Николаевна, дрожащими от волнения руками, открыла дверцу бара, достала бутылку армянского коньяка. Налила немного в стакан, плеснула горячую жидкость в рот. Стало немножко легче. Нажала кнопку. – Наталья! Бухгалтера ко мне.
Главный бухгалтер Лидия Ивановна в банке для Кобелевой была самым близким человеком и не только потому, что с ней она решала вопросы, которые другим знать не положено. Лидия Ивановна, худая, морщинистая, с маленьким курносым носиком, который как индикатор краснел и выдавал её состояние, женщина пенсионного возраста, старожил банка, пережившая не одного руководителя, была хорошим специалистом, знающим работу.
Замужем она была недолго, всего несколько месяцев, родила дочь, муж от неё сбежал, алименты не платил, и ребенка она воспитывала сама, теперь дочь замужем и живет свой жизнью далеко от матери в другом регионе.
Мужчин со дня расставания с мужем у Лидии Ивановны не было, муж у неё был первым и оставил о себе такие воспоминания, что об одной мысли о близком общении с противоположным полом ей становилось нехорошо.
Разные по комплекции и по образу жизни Дарья Николаевна и Лидия Ивановна отлично ладили и даже дружили. У одной в жизни был только муж, у другой мужчин было много, в настоящее время и одна, и другая были одинокие, чувствовали, что их время прошло.
Женщины, закрывшись в кабинете, допили бутылку коньяка. Это они делали часто, потребность заглушить алкоголем тоску, была.
За окном ворковали, и толи ссорились, толи играли в любовные игры голуби, прыгали и чирикали воробьи, озабоченные своими птичьими заботами, цветущая белая кипень каштанов радовала глаз.
Дарье Николаевне стало легче, веселей, сердце перестало ныть.
- Ну, жаба, так жаба.
И женщины заквакали – одна начальственным, громким смехом, другая, старческим, скрипучим.
 |
 |
Творчество кубанских авторов
